В многочисленных публикациях современных православных богословов, в частности, у представителей РПЦ, активно развивается и в навязчивой форме предлагается экклезиология (учение о Церкви. – Примеч. ред.) существования Церкви без ее границ (см. работы протт. В. Ципина, Г. Флоровского, протодиак. А. Кураева, А. Зайцева, А.И. Осипова и др.). Эта экклезиология нашла свое отражение в таких теориях, как, например, теория «совместимости», теория «церквей сестер» и т.п. В современном православном богословии толчком к такому серьезному изменению экклезиологии во многом стал документ, принятый представителями некоторых поместных Православных Церквей из Смешанной Богословской Комиссии по диалогу римо-католической и Православной Церквей в Баламанде (1993 г.).
В соответствии с этим документом признается действительность всех таинств римо-католиков и осуждается перекрещивание. Эти же современные экклезиологические идеи, к глубокому сожалению, вошли в такой важный документ РПЦ, как «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию». Напомним нашим читателям, что данный документ, как и всякий иной документ, пусть даже официально принимаемый на Архиерейском соборе, не может иметь обязательной силы, если в нем присутствуют вероучительные неточности и искажения. В таком случае документ необходимо подвергать критике и, согласно канонической дисциплине Православной Церкви, он должен быть переработан и изменен (см.: Епископ Никодим (Милаш)). Каноническое право Православной Церкви. СПб., 1897. С. 454).
Исходя из названных нами современных экклезиологических моделей-теорий, Церковь не ограничена рамками канонического Православия, а распространяется за его границы. Эти идеи на самом деле не соответствуют православной экклезиологии, которая с исчерпывающей полнотой отражена в решениях Вселенских Соборов. Т.н. инославие в сознании православных – это всегда ересь. И Вселенские Соборы на ереси и ересиархов изрекали анафемы. Тем самым в сознании Вселенской Церкви те деноминации, которые придерживались неправого учения, оказывались отсеченными от Тела Христова – Его Святой Церкви.
Мнения некоторых бог-ословов (напр., А. Кураева, А. Зайцева, А.И. Осипова) о том, что экклезиология свт. Киприана Карфагенского не была усвоена Вселенской Церковью, неверны, потому что именно она, как выражающая догматическую строгость-точность церковного сознания (акривия), получила общецерковное признание. Эта экклезиология была выражена в трех важных положениях:
– Церковь может быть только одна, которой и является Кафолическая Православная Церковь;
– вне Церкви не может быть спасения;
– таинства еретиков и схизматиков недействительны.
Эти же положения веры Кафолической Церкви мы встречаем и на Востоке, в Первом каноническом правиле свт. Василия Великого. Существование же разных чинов принятия в Церковь отпавших от нее вовсе не является выражением православной экклезиологии, а именно практикой, временной мерой и снисхождением, которое получило наименование церковной икономии.
Собственно говоря, именно с такой позицией – а значит, и экклезиологией – мы встречаемся в глубокой и догматически насыщенной проповеди свт. Филарета, митрополита Московского. Эта проповедь была произнесена Московским Святителем в 1957 году, фактически за четыре года до его блаженной кончины. То есть в этой проповеди перед нами уже не молодой ученый – архимандрит Филарет, повествующий «испытуемому в вере» о Православии, а маститый иерарх, достигший высот христианского совершенства. И поэтому его слово несомненно имеет авторитет как исходящее из уст Святого.
Газета Дух Христианина
